И. Д. Серебряков Кшемендра Вьясадаса

Кшемендра Вьясадаса

Сатирические поэмы




Горки, М. И. Михайлов

2009


УДК 891.2 – 1

ББК 84 (5Инд)-5

К 97

Ответственный редактор

лауреат премии Дж. Неру,

доктор филологических наук


И. Д. Серебряков

Кшемендра Вьясадаса.

К97 Сатирические поэмы: Пляс искусств, Венок насмешек, Призыв к господскому слуге. /Введ., пер. с санскрита и ком. М. И. Михайлова и И. Д. Серебрякова. – Горки, М. И. Михайлов, 2009. – 240 с.: ил.


ISBN 978-985-6859-30-7


Кшемендре Вьясадасе, великому мыслителю и поэту (Кашмир, 11-й в.), принадлежит несколько сатирических поэм, считающихся образцовыми в санскритской литературе. В настоящее издание включены три произведения, содержащие широкую панораму всех сословий средневекового Кашмира.

Книга адресуется как специалистам индологам, так и всем интересующимся культурой и литературой Индии.


УДК 891.2 – 1

ББК 84 (5Инд)-5


ISBN 978-985-6859-30-7 © М. И. Михайлов


Оглавление

Предисловие 4

САТИРА КШЕМЕНДРЫ 4

Пляс искусств 16

Пер. с санскрита М. И. Михайлова 16

Предисловие переводчика 17

Песнь первая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЛИЦЕМЕРА
21

Песнь вторая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЖАДНОСТИ 35

Песнь третья
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПОХОТИ 48

Песнь четвертая
НРАВ БЛУДНИЦЫ 61

Песнь пятая
НРАВ ЧИНОВНИКА 67

Песнь шестая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОПЬЯНЕНИЯ
[гордыней и вином] 75

Песнь седьмая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПЕВЦОВ 81

Песнь восьмая
ПОЯВЛЕНИЕ ЗОЛОТОДЕЛОВ 86

Песнь девятая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ПРОХОДИМЦЕВ 92

Песнь десятая
СОВЕРШЕННОЕ, «СЧАСТЛИВОЕ»
ИСКУССТВО ЖИЗНИ 104

ПРИМЕЧАНИЯ 112

ПРИЗЫВ К ГОСПОДСКОМУ СЛУГЕ 134

Пер. с санскрита М. И. Михайлова 134

Предисловие переводчика 135

Примечания 146

ВЕНОК НАСМЕШЕК 152

Пер. с санскрита И. Д. Серебрякова 152

Предисловие переводчика 153

Осмеяние первое 161

Чакрика или пуншчалака
(Возничий или соглядатай) 168

Парипалака 170

Главный писарь 171

Осмеяние второе 183

Осмеяние третье 204

Примечания 221

“Как спе­ци­фи­че­ская об­ласть ли­те­ра­тур­но­го про­цес­са, са­ти­ра обыч­но свя­за­на с де­мо­кра­ти­че­ски­ми и оп­по­зи­ци­он­ны­ми на­строе­ния­ми, наи­бо­лее ши­ро­ко ис­поль­зу­ет бо­гат­ст­ва фольк­ло­ра. Но са­ма оп­по­зи­ци­он­ность ее к тем или иным сто­ро­нам жиз­ни ран­не­фе­о­даль­но­го об­ще­ст­ва пре­до­пре­де­ли­ла не­лег­кую судь­бу и са­мих ав­то­ров и их тво­ре­ний. Это ска­за­лось, в ча­ст­но­сти, и в ни­чтож­но ма­лом ко­ли­че­ст­ве про­из­ве­де­ний каш­мир­ской са­ти­ры, до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни, при от­но­си­тель­но боль­шом ко­ли­че­ст­ве са­мих про­из­ве­де­ний”, – от­ме­ча­ет И. Д. Се­реб­ря­ков (170, с.22).


Са­ти­ри­че­ские про­из­ве­де­ния Кше­мен­д­ры, как убе­ди­тель­но по­ка­за­но С. К. Де (221), а за­тем Д. К. Канд­жи­ла­лом (318), не сто­ят особ­ня­ком в сан­ск­рит­ской ли­те­ра­ту­ре. Про­цесс ста­нов­ле­ния тра­ди­ций сан­ск­рит­ской са­ти­ры вос­хо­дит еще к ве­дам (166, с. 54; 318, с. 190).

Са­ти­ри­че­ские мо­ти­вы, встре­чаю­щие­ся в гим­нах “Риг-ве­ды”, ука­зы­ва­ют на жи­вую связь ее со­зи­да­те­лей с со­ци­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­стью и на раз­ви­тое чув­ст­во юмо­ра.

Не ли­шен юмо­ра рас­сказ об обезь­я­не Ври­ша­ка­пи, за­няв­шей­ся йо­гой и по этой при­чи­не ли­шив­шей­ся го­ло­вы (РВ, 10. 86. 5-6).

На­смеш­ли­во упо­доб­ле­ние бор­мо­чу­щих мо­лит­вы брах­ма­нов ля­гуш­кам, ква­каю­щим в при­бли­же­нии до­ж­дя (РВ, 1. 107).

Са­ти­ри­че­ски опи­сы­ва­ют­ся ха­рак­тер жен­щин и их алч­ность (РВ, 4. 28. 6).

Бо­гат­ст­во де­ла­ет ху­до­го туч­ным, без­образ­но­го – кра­си­вым и при­вле­ка­тель­ным для жен­щин. Ин­д­ра за­ме­ча­ет по это­му по­во­ду с ус­меш­кой, что вни­ма­ние жен­щин не­ус­той­чи­во, а гнев не­уе­мен (РВ, 4. 30. 8 – 9; 10. 21. 11 – 13).

Но по­ступ­ки са­мо­го Ин­д­ры, гла­вы бо­гов, по­рой не­ле­пы и смеш­ны; на­хо­дясь в ут­ро­бе ма­те­ри, он за­ду­мал вый­ти на­ру­жу не­обы­чай­ным пу­тем, что­бы по­ка­зать свою си­лу. С боль­шим тру­дом бо­ги смог­ли от­го­во­рить его от это­го по­ступ­ка, на­но­ся­ще­го ос­корб­ле­ние ма­те­ри. Вос­хва­ле­ние Ин­д­рой сво­его мо­гу­ще­ст­ва и дос­то­инств мож­но так­же рас­смат­ри­вать как са­ти­ри­че­ское ос­мея­ние хва­стов­ст­ва и вы­со­ко­ме­рия (РВ, 10. 119). По­рой с на­смеш­кой и иро­ни­ей го­во­рит­ся о при­стра­стии Ин­д­ры к хмель­но­му на­пит­ку “со­ме”.

В “Кат­ха-сам­хи­те” да­ет­ся пре­дос­те­ре­же­ние не под­да­вать­ся же­ман­ст­ву жен­щин, ис­поль­зую­щих свои ча­ры ра­ди ов­ла­де­ния бо­гат­ст­вом суп­ру­га (318, сc. 190 – 192).

По­доб­ные са­ти­ри­че­ские мо­ти­вы встре­ча­ют­ся в “Ат­хар­ва-ве­де” (1.5), в “Ша­та-пат­ха-брах­ма­не” (2.32.12; 2.52.22 и др.), в “Чхан­догь­ё­па­ни­ша­де” (1.12.2), в “Кать­яя­на-смри­ти” (7.8.27), не ли­ше­ны их “Ма­ха-бха­ра­та” и “Ра­мая­на” Валь­ми­ки (221, сc. 261 – 262), со­чи­не­ния Бха­сы, Ка­ли­да­сы, Ба­ны, Шуд­ра­ки, Бха­ваб­ху­ти, Шри Хар­ши, Ха­лы и др. (221, сc. 264 – 270; 318, сc. 193 – 198, 206).

Из­вест­на ост­ро­та и яз­ви­тель­ность кри­ти­ки брах­ман­ст­ва со сто­ро­ны ло­кая­ти­ков:

“Ес­ли бы бы­ло прав­дой, что жи­вот­ное, ко­то­рое уби­ва­ют для жерт­во­при­но­ше­ния, воз­но­сит­ся на не­бо, по­че­му же то­гда слу­жи­тель куль­та не уби­ва­ет сво­его соб­ст­вен­но­го от­ца?” (187, с. 63; 179, сc.193 – 194).

Юмо­ри­сти­че­ские и са­ти­ри­че­ские мо­ти­вы най­дут оп­ре­де­лен­ное раз­ви­тие в ли­те­ра­ту­ре джа­так (221, с. 261), “Бри­хат-кат­хе” и на­род­ных рас­ска­зах, до­шед­ших до нас в ли­те­ра­тур­ных об­ра­бот­ках и ав­тор­ских пе­ре­ло­же­ни­ях, та­ких как “Пан­ча-тан­тра” (III-IV вв.), “Хи­то­па­де­ша“ (ХIV в.), “Бри­хат-кат­ха-манд­жа­ри“ Кше­мен­д­ры (1037 г.), “Кат­ха-са­рит-са­га­ра” Со­ма­де­вы (око­ло 1063-1081 гг.), “Бри­хат-кат­ха-шло­ка-сан­гра­ха” Будд­хас­ва­ми­на (VIII-IХ вв.), “Семь­де­сят рас­ска­зов по­пу­гая” (ХII – ХIV вв.), “Три­дцать два рас­ска­за о мо­на­хах” (ХIV – ХV вв.) и др.

Са­ти­ра как са­мо­стоя­тель­ный вид окон­ча­тель­но сфор­ми­ро­ва­лась в VII – ХI вв.

Такие произведения как “Дхур­та-ак­хь­я­на” Ха­риб­хад­ры (“По­весть о плу­тах”, 60), “Па­да-та­ди­та­ка” (“Но­гой по за­тыл­ку” Шья­ми­ла­ки, 63), “Пад­ма-праб­хри­та­ка” Шуд­ра­ки, “Дхур­та-ви­та-сам­ва­да” Иш­ва­ра­дат­ты, “Уб­хая-аб­хи­са­ри­ка” Ва­ра­ру­чи “в весь­ма яр­ких крас­ках ри­су­ют са­ти­ри­че­скую кар­ти­ну жиз­ни ин­дий­ско­го го­ро­да ран­не­го сред­не­ве­ко­вья” (170, с. 21; ср. также 221, сc. 272 – 274).

За­ме­ча­тель­ным про­из­ве­де­ни­ем это­го жан­ра яв­ля­ет­ся “Кут­та­ни-ма­та” Да­мо­да­ра­гуп­ты (VIII в.), а “Ма­на­сол­ла­са” или “Аб­хи­ла­ши­та-арт­ха-чин­та­ма­ни” ча­лук­ско­го им­пе­ра­то­ра Со­меш­ва­ры III (ХII в.), по­доб­но эн­цик­ло­пе­дии, ох­ва­ти­ла сот­ню раз­лич­ных тем, свя­зан­ных с цар­ским де­ло­про­из­вод­ст­вом и жиз­нью дво­ра (27).

Оп­ре­де­лен­ный ин­те­рес пред­став­ля­ют “Яшас-ти­ла­ка” Со­ма­де­вы Су­ри (Х в.), “Ви­ру­пак­ша-ва­сан­тот­са­ва” Ахо­ба­лы (ХIV в.), по­свя­щен­ная опи­са­нию жиз­ни в цар­ст­ве Вид­жая­на­гар. Са­ти­ры по­яв­ля­лись и поз­же, на­при­мер, “Ка­ли-ви­дам­ба­на” Ни­ла­кант­хи (ХVII в.), вы­смеи­ваю­щая нра­вы в “век Ка­ли“.

Са­ти­ри­че­ские про­из­ве­де­ния Кше­мен­д­ры за­ни­ма­ют дос­той­ное ме­сто в этом ря­ду. Они ста­вят ост­рые и боль­ные во­про­сы сво­его вре­ме­ни, за­тра­ги­ва­ют прак­ти­че­ски все сто­ро­ны по­ли­ти­че­ской, эко­но­ми­че­ской, куль­тур­ной, ре­ли­ги­оз­ной и по­все­днев­ной жиз­ни. Го­лос Кше­мен­д­ры су­ров, ко­гда он под­ни­ма­ет­ся в за­щи­ту за­ка­ба­лен­но­го кре­сть­ян­ст­ва, бес­прав­ных и уни­жен­ных чан­дал – всех тех, кто по­пал в ла­пы каяст­хов и пи­са­рей; а под­час па­те­ти­че­ски при­под­нят, ко­гда он ус­та­ми ге­роя или ге­рои­ни об­ли­ча­ет бо­га­чей, скряг, власть иму­щих и пред­ска­зы­ва­ет им близ­кую рас­пла­ту или на­ка­за­ние.

Са­ти­ра Кше­мен­д­ры на­прав­ле­на обыч­но не про­тив от­дель­ных но­си­те­лей по­ро­ков – кур­ти­зан­ки Кан­ка­ли (“На­став­ни­ца) или скря­ги Нан­ды (“По­пра­ние гор­ды­ни”), – но про­тив все­го ин­сти­ту­та соб­ст­вен­но­сти и ин­сти­ту­та кур­ти­за­нок.

Кше­мен­д­ра ищет ви­нов­ни­ков бед­ст­вен­но­го по­ло­же­ния сво­ей стра­ны в со­ци­аль­ных от­но­ше­ни­ях и об­ще­ст­вен­ных ин­сти­ту­тах, та­ких как бю­ро­кра­ти­че­ская чи­нов­ни­чья власть (“Нар­ма-ма­ла”), “про­даж­ная” нау­ка (“По­пра­ние гор­ды­ни”, гл. III), ге­те­ризм (“На­став­ни­ца), ли­це­мер­ное мо­на­ше­ст­во (“По­пра­ние гор­ды­ни”, гл. VII), спе­си­вое и жес­то­кое дво­рян­ст­во (“По­пра­ние гор­ды­ни”, гл. V, “При­зыв к гос­под­ско­му слу­ге”).

Са­ти­ра Кше­мен­д­ры про­ти­во­пос­тав­ля­ет се­бя не­ле­по­стям и урод­ст­вам об­ще­ст­вен­ной жиз­ни и пе­ре­пол­ня­ет­ся сво­его ро­да пуб­ли­ци­сти­че­ским па­фо­сом и ду­хом ре­фор­ма­тор­ско­го под­виж­ни­че­ст­ва (309, с. 34 – 35). В этом смыс­ле про­из­ве­де­ния Кше­мен­д­ры та­кие как “Нар­ма-ма­ла”, “Де­шо­па­де­ша”, “Ка­ла-ви­ла­са” и “Дар­па-да­ла­на” пред­став­ля­ют со­бой пам­фле­ты, т. е. “зло­бо­днев­ные про­из­ве­де­ния об­ли­чи­тель­ной ли­те­ра­ту­ры, по­нят­ные ши­ро­ко­му кру­гу чи­та­те­лей (до­ба­вим, и слу­ша­те­лей – прим. авт.), под­вер­гаю­щие с пе­ре­до­вых по­зи­ций сред­ст­ва­ми са­ти­ры и пуб­ли­ци­сти­ки рез­кой унич­то­жаю­щей кри­ти­ке ка­кое-ли­бо ре­ак­ци­он­ное яв­ле­ние: ли­цо или строй (как по­ли­ти­че­ский, так и го­су­дар­ст­вен­ный) в це­лом и ут­вер­ждаю­щие но­вое, про­грес­сив­ное” (178, с. 25).

Это род­нит са­ти­ры Кше­мен­д­ры с “За­ве­ща­ния­ми” Фран­суа Вий­о­на, с пам­фле­та­ми Т. Мюн­це­ра, Э. Ро­тер­дам­ско­го, Воль­те­ра, Л. Н. Толстого, Махатмы Ганди – во­об­ще с про­из­ве­де­ния­ми по­ли­ти­че­ской са­ти­ры, про­дол­жаю­щей ли­нию Юве­на­ла (318, с. 227).

“Чи­тая “На­рма­ма­ла”, не­воль­но про­тя­ги­ва­ешь какие-то ни­ти к тем па­мят­ни­кам са­ти­ры, ко­то­рые дав­но уже за­вое­ва­ли се­бе ме­сто в ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ре, а именно: “Пу­те­ше­ст­ви­ям Гул­ли­ве­ра” и “Гар­ган­тюа и Пан­таг­рю­элю”, “Ре­ви­зо­ру” и “Ис­то­рии од­но­го го­ро­да” и мно­гим дру­гим” (166, с.289).

Спра­вед­ли­во за­ме­ча­ние Сурь­я­кан­ты, ко­то­рой, со­пос­тав­ляя са­ти­ры Кше­мен­д­ры и Дж. Свиф­та, тво­рив­ших, ра­зу­ме­ет­ся в рус­ле раз­ных тра­ди­ций и эпох, об­ра­тил вни­ма­ние на то, что про­из­ве­де­ния Кше­мен­д­ры вы­год­но от­ли­ча­ют­ся боль­шей ши­ро­той ох­ва­та дей­ст­ви­тель­но­сти, обу­слов­лен­ной боль­шей слож­но­стью са­мо­го об­ще­ст­ва, по­стро­ен­но­го на ос­вя­щен­ном ре­ли­ги­ей раз­ветв­лен­ном кас­то­вом строе (309, с. 35).

В са­ти­рах Кше­мен­д­ры на пер­вом пла­не ока­зы­ва­ют­ся ти­пи­че­ские пер­со­на­жи, пред­ста­ви­те­ли всех сло­ев об­ще­ст­ва, час­то но­ся­щие “го­во­ря­щие” име­на (Ра­боб­ма­на, Раб­мо­тов­ст­ва, Раб­во­ров­ст­ва, Раб­бра­ни, Раб­по­ка­зу­хи, Рабс­лу­хов, Слу­га­гра­бе­жа, Стяг За­знай­ст­ва, Че­ст­ня­га, Жа­ди­на, Крюч­ко­твор, Ост­ро­морд, Бе­ре­стян, Гор­шок­безд­на, Две­ро­лом, Лоп­ниб­рю­хо, Ву­хо­дай, Бе­дад­ля­до­ма, Под­жи­га­тель, Дым­по­жа­ра, Гро­мо­бой, Трес­нив­ро­жу, Пе­рец, Ку­­пи­про­дай­ка, Па­лач, Про­пой­ца, Мол­чун, Склоч­ни­ца). Оли­це­тво­ряя та­кие по­ро­ки как алч­ность, ску­пость, гор­дость, ве­ро­лом­ст­во, гру­бость, хан­же­ст­во, за­висть, тру­сость, гнев, лень, не­ряш­ли­вость, во­ж­де­ле­ние и сла­до­ст­ра­стие, они об­на­жа­ют и ра­зо­бла­ча­ют не столь­ко об­ще­че­ло­ве­че­ские не­дос­тат­ки, сколь­ко ха­рак­тер­ные чер­ты со­вре­мен­но­го им об­ще­ст­вен­но­го бы­та и соз­на­ния.

Ли­це­ме­ра­ми и об­ман­щи­ка­ми в са­ти­рах Кше­мен­д­ры ока­зы­ва­ют­ся чи­нов­ни­ки всех ран­гов, куп­цы, тор­гов­цы, рос­тов­щи­ки, зо­ло­тых дел мас­те­ра, стран­ст­вую­щие пев­цы, ге­те­ры, мо­на­хи и мо­на­хи­ни.

Кри­ти­куя чи­нов­ни­че­ст­во, Кше­мен­д­ра ино­гда об­ру­ши­ва­ет­ся с не­го­до­ва­ни­ем на са­му цар­скую власть, на весь по­ли­ти­че­ский и со­ци­аль­ный строй, а, вы­смеи­вая ду­хо­вен­ст­во, он по­рой воз­вы­ша­ет­ся до ан­ти­кле­ри­каль­ной фи­лип­пи­ки (“Пля­ска ис­кусств”, IХ. 28; IХ. 14 – 15; “Де­шо­па­де­ша”, VIII. 1 – 4; “На­рма-ма­ла”, II. 100 – 116; “По­пра­ние гор­ды­ни”, VII.1-16).

Нельзя, од­на­ко, ска­зать, что его пер­со­на­жи от­ри­ца­тель­ны по всем стать­ям. Бы­ва­ют им при­су­щи и вы­со­кие нрав­ст­вен­ные ка­че­ст­ва, те или иные че­ло­ве­че­ские дос­то­ин­ст­ва, не­ко­то­рые из них, в кон­це концов, рас­каи­ва­ют­ся в сво­их по­ступ­ках и по­ры­ва­ют с про­шлым.

Но, ста­ра­ясь при­дать сво­им ге­ро­ям зем­ной, реа­ли­сти­че­ский об­лик (имен­но так мож­но по­ни­мать сфор­му­ли­ро­ван­ную им в “Ау­чи­тья-ви­ча­ра-чар­че” – не­об­хо­ди­мость вер­но­сти мес­ту, вре­ме­ни, воз­рас­ту, обы­чаю и т. д.), по­ме­щая их в ес­те­ст­вен­ные бы­то­вые и со­ци­аль­ные ус­ло­вия, Кше­мен­д­ра не впа­да­ет в край­ность на­ту­ра­ли­сти­че­ско­го бы­то­пи­са­тель­ст­ва. Он сле­ду­ет прин­ци­пу, сфор­му­ли­ро­ван­но­му им в “Ка­ви-кант­ха-аб­ха­ра­не” (II. 16, не за­тя­ги­вать эс­те­ти­че­ское пе­ре­жи­ва­ние (“адирг­ха-ра­са-сан­га­тих”).

К
а­жет­ся, ни од­на сто­ро­на дей­ст­ви­тель­но­сти не ус­коль­за­ет от его на­смеш­ли­во­го и про­ни­ца­тель­но­го взо­ра, и вме­сте с тем, это не ме­ша­ет по­эту де­лать ши­ро­кие ху­до­же­ст­вен­ные обоб­ще­ния, по­рой – по­ис­ти­не все­лен­ско­го мас­шта­ба.

Так, на мес­те вы­со­чай­ше­го и мо­гу­ще­ст­вен­ней­ше­го бо­же­ст­ва он ви­дит... фи­гу­ру зем­но­го каяст­хи-чи­нов­ни­ка и соз­да­ет пред­став­ле­ние об от­кро­вен­но “вы­вер­ну­том на­из­нан­ку” ми­ре, ес­ли при­бег­нуть к вы­ра­же­нию Д. С. Ли­ха­че­ва (140, с. 19), в ин­дий­ской тер­ми­но­ло­гии – ве­ке Ка­ли (“Аг­ни-пу­ра­на”, IV. 17 – 26; “Са­мая-мат­ри­ка”, VIII, 37; 273, сc. 330 – 333).

Мир, соз­дан­ный в реа­ли­сти­че­ских са­ти­рах Кше­мен­д­ры (221, с. 280), спра­вед­ли­во оп­ре­де­лить – при­бе­гая к вы­ра­же­ни­ям все то­го же Д. С. Ли­ха­че­ва – как мир “ни­зо­вой”, мир ма­те­ри­аль­ный, мир, об­на­ру­жи­ваю­щий за шир­мой дей­ст­ви­тель­но­сти ее бед­ность, на­го­ту, глу­пость, “ме­ха­нич­ность” от­сут­ст­вие смыс­ла и зна­че­ния, раз­ру­шаю­щий всю “зна­ко­вую сис­те­му”, соз­дан­ную тра­ди­ци­ей” (140, с. 39).

В этой свя­зи смех Кше­мен­д­ры мож­но по­ни­мать как фор­му его ми­ро­воз­зре­ния, не про­сто как раз­ру­ши­тель­ную сти­хию, на­прав­лен­ную на ча­ст­ные и ча­ст­но-ти­пи­че­ские яв­ле­ния об­ще­ст­вен­ной жиз­ни, но как спо­соб по­нять и вы­ра­зить су­ще­ст­вен­ные сто­ро­ны со­вре­мен­но­го ему об­ще­ст­вен­но­го бы­тия и соз­на­ния (“Ве­нок шу­ток”, III. 113; “По­пра­ние гор­ды­ни”, I. 3; “На­став­ле­ния”, I. 3 – 4).

Смех час­то зву­чит в про­из­ве­де­ни­ях Кше­мен­д­ры.

Лю­бо­пыт­но от­ме­тить, что сто­ли­ца Каш­ми­ра (Кше­мен­д­ра упо­ми­на­ет ее в “Са­мая-мат­ри­ке“, II. 3) име­но­ва­лась Па­ри­ха­са-пу­рой (“Оп­ло­том сме­ха”). Для ши­ва­ит­ских мыс­ли­те­лей смех Ши­вы – это сти­хия лун­но­го све­та и бла­жен­ст­ва, в ко­то­рой про­ис­хо­дит со­тво­ре­ние, раз­ви­тие и унич­то­же­ние (“мис­ти­че­ское” пре­одо­ле­ние) ми­ра.

Кше­мен­д­ра сде­лал смех ору­ди­ем ана­ли­за жиз­ни.

О зна­че­нии, ко­то­рое он при­да­вал по­доб­но­му со­цио­ло­ги­че­ско­му под­хо­ду, го­во­рит факт, что сре­ди фи­ло­соф­ских тер­ми­нов, ис­поль­зо­ван­ных для обо­зна­че­ния глав и под­раз­де­лов его со­чи­не­ний, та­ких как “опи­са­ние” (вар­на­на), “раз­мыш­ле­ние” (ви­ча­ра) и т. п., мы встре­ча­ем и “ос­мея­ние” (па­ри­ха­са).


Са­ти­ра Кше­мен­д­ры от­кры­то вос­ста­ла про­тив не­ле­по­стей и ана­хро­низ­мов об­ще­ст­вен­ной жиз­ни. Раз­ви­вая луч­шие тра­ди­ции сан­ск­рит­ской ли­те­ра­ту­ры, она при­от­кры­ва­ет глу­би­ну на­род­но­го стра­да­ния, го­ре­чи и гне­ва. Поч­ти до­ку­мен­таль­но она по­зво­ля­ет вос­соз­дать кар­ти­ну про­ис­хо­див­ших в каш­мир­ском фео­даль­ном об­ще­ст­ве со­ци­аль­ных про­цес­сов от за­ла цар­ско­го су­да до при­то­на по­лу­ни­щей блуд­ни­цы (это в пер­вую оче­редь спра­вед­ли­во в от­но­ше­нии “На­рма-ма­лы”, “Са­мая-мат­ри­ки” и “Де­шо­па­де­ши”, ко­то­рые за­слу­жи­ва­ют спе­ци­аль­но­го ана­ли­за).

Нуж­но, ра­зу­ме­ет­ся, иметь в ви­ду то об­стоя­тель­ст­во, что все это у Кше­мен­д­ры на­хо­дит ху­до­же­ст­вен­но-об­раз­ное вы­ра­же­ние, от­ра­жая при этом, и к то­му же весь­ма кон­цен­три­ро­ва­но, ис­то­ри­че­скую дей­ст­ви­тель­ность. Как уче­ник Аб­хи­на­ва­гуп­ты, по­эт был воо­ру­жен зна­ни­ем фи­ло­со­фии, эс­те­ти­ки, ли­те­ра­ту­ры, что на­шло в свою оче­редь обоб­щен­ное вы­ра­же­ние в соб­ст­вен­ных взгля­дах Кше­мен­д­ры. Спе­ци­фи­ка ху­до­же­ст­вен­но­го от­ра­же­ния дей­ст­ви­тель­но­сти Кше­мен­д­рой оп­ре­де­ля­ет­ся не толь­ко его уме­ни­ем ис­поль­зо­вать став­шие ка­но­ни­че­ски­ми ху­до­же­ст­вен­ные сред­ст­ва сан­ск­рит­ской по­эти­ки, но и вве­де­ни­ем ли­бо пре­об­ра­зо­ван­ных в со­от­вет­ст­вии с твор­че­ской за­да­чей тра­ди­ци­он­ных средств, ли­бо вве­де­ни­ем но­вых, вы­те­каю­щих из по­треб­но­стей из­бран­но­го жан­ра.

Кро­ме та­ких прие­мов как по­эти­че­ские “ук­ра­ше­ния” (алан­ка­ра), ино­ска­за­ние (вак­рок­ти), иг­ра слов (шле­ша), ха­рак­тер­ных для сти­ля ка­вьи, Кше­мен­д­ра ис­поль­зу­ет ос­мея­ние (па­ри­ха­са), сар­казм (ак­ше­па), па­ро­дию (ви­дам­ба­на), шут­ку (на­рма), иро­нию (вьян­гья), гро­теск (адб­ху­та), ги­пер­бо­лы (ати­ша­ёк­ти), ри­то­ри­че­ские ал­ле­го­рии (ань­яёк­ти, ань­я­па­де­ша), са­ти­ри­че­ские ти­по­ло­гии и клас­си­фи­ка­ции (вар­на­на, ча­рит­ра, ви­ча­ра, ни­ру­па­на), не­ле­пи­цы (анау­чи­тья), ужас­ное (биб­хат­са) и на­став­ле­ния (упа­де­ша), час­то не ли­шен­ные иро­нии и гра­ни­ча­щие с па­ро­ди­ей.

“Кше­мен­д­ра уди­ви­тель­но сво­бод­но, от­ме­ча­ет И. Д. Се­реб­ря­ков, – поль­зу­ет­ся тра­ди­ци­ей. Он во­вле­ка­ет в оби­ход ведь де­ло идет о че­ло­ве­че­ском бла­ге! и ми­фо­ло­ги­че­ский, и фольк­лор­ный (что от­ра­жа­ет, кста­ти, его прин­цип изу­че­ния фольк­ло­ра – гат­ха – и по­эм на ме­ст­ных язы­ках де­ша-бха­ша-ка­вья “Ка­ви-кант­ха-аб­ха­ра­на, II.17 – при­меч. авт.), и ли­те­ра­тур­ный фонд, на­прав­ляя ост­рие са­ти­ры про­тив впол­не кон­крет­ных яв­ле­ний со­вре­мен­но­го ему каш­мир­ско­го об­ще­ст­ва.

[...] Осо­бое дос­то­ин­ст­во Кше­мен­д­ры со­сто­ит в том, что он от­кры­то зая­вил, что по­ро­ки не не­из­беж­но при­су­щи че­ло­ве­че­ской при­ро­де, не аб­ст­ракт­ны, а по­ро­ж­де­ны объ­ек­тив­ны­ми ус­ло­вия­ми, в том чис­ле и иму­ще­ст­вен­ны­ми от­но­ше­ния­ми, и мо­гут быть уст­ра­не­ны” (166, с. 110 – 111).

Кше­мен­д­ре не бы­ли чу­ж­ды ра­цио­на­ли­сти­че­ские взгля­ды, со­чув­ст­вие тру­до­во­му на­ро­ду, про­тест про­тив со­ци­аль­ной не­спра­вед­ли­во­сти, кас­то­во­го строя и не­при­ка­сае­мо­сти. Мно­гие его мыс­ли, без со­мне­ния, не ут­ра­ти­ли зна­че­ния и для на­ше­го вре­ме­ни.

Твор­че­ст­во Кше­мен­д­ры, взя­тое в це­лом, – од­на из бле­стя­щих стра­ниц в ис­то­рии сан­ск­рит­ской ли­те­ра­ту­ры, од­на из вер­шин ду­хов­ной куль­ту­ры на­ро­дов Ин­дии. Син­тез ду­хов­но-нрав­ст­вен­ных и ху­до­же­ст­вен­но-эс­те­ти­че­ских тра­ди­ций сан­ск­рит­ской об­ра­зо­ван­но­сти, осу­ще­ст­в­лен­ный Кше­мен­д­рой, сто­ит в ря­ду наи­бо­лее зна­чи­тель­ных свер­ше­ний по­доб­но­го ро­да.

То, что осу­ще­ст­вил Кше­мен­д­ра, сво­им раз­ма­хом, глу­би­ной и зна­че­ни­ем со­пос­та­ви­мо с ре­дак­тор­ской и ком­мен­та­тор­ской ра­бо­той

Вья­сы и Сая­ны по от­но­ше­нию к ве­дий­ской ли­те­ра­ту­ре,

Шан­ка­ры, Ра­ма­нуд­жи, Шан­ка­ра­нан­ды, Мад­хвы – по от­но­ше­нию к ве­дан­те,

Аб­хи­на­ва­гуп­ты, Нам­би-ан­дар-нам­би и Аруль­нан­ди Де­ва­ра – к ши­ва­ит­ской тра­ди­ции,

На­гард­жу­ны, Ва­су­банд­ху – к буд­дий­ской,

Видж­ня­неш­ва­ры – к тра­ди­ции дхар­ма­шастр,

Хе­ма­чан­д­ры – к джайн­ской фи­ло­со­фии,

Арь­яб­ха­ты, Ва­ра­ха­ми­хи­ры – к брах­ман­ской ас­тро­но­мии,

Ча­ра­ки, Суш­ру­ты, Ваг­хб­хат­ты – к ме­ди­ци­не аюр­ве­ды,

а Бход­жи – к нау­ке в це­лом.

Про­чте­ние и ос­мыс­ле­ние на­сле­дия Кше­мен­д­ры долж­но, не­со­мнен­но, спо­соб­ст­во­вать бо­лее глу­бо­ко­му по­ни­ма­нию раз­ви­тия ин­дий­ской ду­хов­ной куль­ту­ры по­след­не­го ты­ся­че­ле­тия и мно­гих при­ме­ча­тель­ных осо­бен­но­стей со­вре­мен­но­го ин­дий­ско­го мыш­ле­ния.

Чте­ние Кше­мен­д­ры по­доб­но на­сла­ж­де­нию чис­тым гор­ним воз­ду­хом Ги­ма­ла­ев: гро­теск, ост­рая шут­ка, па­ро­дии, сме­лая об­ви­ни­тель­ная речь в ад­рес силь­ных ми­ра се­го – как вла­сти­те­лей, так и не­бо­жи­те­лей – все это не мо­жет не бу­дить чув­ст­ва бод­ро­сти и уве­рен­но­сти в соб­ст­вен­ных си­лах и чув­ст­ва соб­ст­вен­но­го че­ло­ве­че­ско­го дос­то­ин­ст­ва.

Сти­лю Кше­мен­д­ры на­ря­ду с лег­ко­стью и уме­ни­ем из­бе­гать за­тяж­ки эс­те­ти­че­ско­го пе­ре­жи­ва­ния, при­су­ще ис­поль­зо­ва­ние пре­уве­ли­че­ний, за­ост­ре­ний об­ра­зов, яр­ких кон­тра­стов, где фее­ри­че­ски пе­ре­ме­жа­ют­ся пре­крас­ное и без­образ­ное, ге­рои­че­ское и ко­ми­че­ское, идил­ли­че­ское и тра­ги­че­ское, чу­дес­ное и ужас­ное. За­дей­ст­во­ва­ны все ос­нов­ные эс­те­ти­че­ские пе­ре­жи­ва­ния, весь на­бор вы­ра­зи­тель­ных средств сан­ск­рит­ской по­эти­ки, боль­шой жиз­нен­ный опыт и ли­те­ра­тур­ные по­зна­ния.

Ве­ду­щим лейт­мо­ти­вом его эти­че­ских и са­ти­ри­ко-ди­дак­ти­че­ских по­эм яв­ля­ет­ся стрем­ле­ние к ду­хов­но-нрав­ст­вен­но­му воз­ро­ж­де­нию сво­его на­ро­да и “ра­са” жа­ло­сти, со­стра­да­ния и ми­ло­сер­дия, ко­то­рая не мо­жет не тро­гать, не “за­ра­жать” да­же спус­тя ты­ся­че­ле­тие.


М. И. Михайлов