Художественные средства осуществления смысла в философском дискурсе Корсакова Лидия Викторовна
Диссертация - 15у.е., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников
Автореферат - 6 у.е., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников
Корсакова Лидия Викторовна. Художественные средства осуществления смысла в философском дискурсе : Дис. ... канд. филос. наук : 09.00.01 Краснодар, 2005 157 с. РГБ ОД, 61:05-9/471
Содержание к диссертации
Введение 3
ГЛАВА 1. Художественная литература в практике философствования. 14
Художественная литература как объект историко-философского осмысления 14
Проблема онтологического статуса литературы 37
Философия как «особый жанр литературы» 55
ГЛАВА 2. Художественность как средство смыслопорождения в
философском тексте 78
Смысл теста как объект философской рефлексии 78
«Литературная транскрипция» философского текста 101
Художественное исполнение смысла в философском тексте 115
Заключение 135
Библиографический список 145
Введение к работе
взаимопроникновения литературы и философии возникла в западной
культурной традиции в момент зарождения этих двух форм духовной
культуры: философия всегда активно заимствовала средства выражения из
образно-символических ресурсов языка. Иногда использование в практике
философствования форм и средств художественной литературы приводило к
появлению таких «пограничных» текстов, которые в равной мере
принадлежат обеим практикам (например, поэма Лукреция «О природе
вещей»). Часто проблема проявлялась и в поглощении одной формы другой
(например, литературоцентризм романтиков и интеллектуализация
словесного творчества в эпоху Ренессанса). Долгое время доминирующей в
философии была мысль, что художественная литература - это в общем
избыточная форма для представления философского содержания. Другая
крайняя позиция восходит к кантовской «Критике способности суждения», в
которой утверждается, что словесное творчество (как область искусства)
находит цель в самом себе. Согласно этой, по сей день жизнеспособной,
точке зрения художественная литература предстает просто как эстетическое
использование языка и никаких выходов в другие сферы культуры не имеет.
Однако несостоятельность подобных теорий обнаруживается в самой
практике философствования, дающей примеры плодотворного синтеза
логико-понятийных и образно-символических языковых средств. В XX веке
философы особенно последовательно обращаются к художественным
ресурсам языка в поисках средств выражения смысла. На смену философии
идей приходит философия языка: вместо поиска истины, проникновения в
сущность явлений занятием философов стал обмен мнениями, нескончаемый
диалог. Максимально открываясь навстречу другим формам культуры,
философия занята болезненным поиском нового языка, который мог бы стать
инструментом самоописания культуры, метаязыком философского диалога. Эти поиски приводят к поистине вавилонскому смешению языков искусства и философии. Рамки литературы в этом процессе предельно расширяются: в работах А. Камю, Ж.-П. Сартра невозможно отделить художественное от философского; Ф. Лаку-Лабарт, Ж.-Л. Нанси, П. де Ман вообще заявляют, что философия и есть литература. Такое многоязычие, полилог - это условие поиска нового языка, но оно же становится причиной эзотерической замкнутости (Н.Б. Маньковская) текстов многих современных философов, что создает естественные трудности при их чтении, переводе и понимании.
В сегодняшней России проблема адаптации подобных текстов философии XX века еще более осложнена той отсрочкой во времени, с которой эти тексты дошли до российского читателя, интенсивностью их освоения и, что особенно важно, необходимостью одновременного формирования собственного понятийного аппарата философии. Разрядка этого напряжения возможна лишь при условии понимания общих гносеологических предпосылок синтеза языковых средств философской и художественной речи. Это понимание, в свою очередь, предполагает историко-философский анализ проблемы соотношения философии и художественной литературы. Это делает наше исследование актуальным.
Степень научной разработанности темы. Исследованию пограничных феноменов взаимного проникновения философии и литературы уделялось и уделяется много внимания. Следует отметить прежде всего интерес исследователей к содержательной стороне литературно-художественных произведений: подавляющее большинство работ посвящено обнаружению в литературных текстах философских проблем или идей, представляющих ценность для философов. Этот аспект привлекателен как для философов, так и для литературоведов и литературных критиков. Подобный исследовательский подход столь распространен, что невозможно выделить несколько значимых имен: скажем лишь, что практически в
каждом номере журнала «Вопросы философии» за пять лет - с 1999 по 2003 -содержатся статьи, представляющие «философский взгляд» на какое-нибудь литературное произведение. Это, например, статьи Рашковского Е.Б. «История и эсхатология в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго»: философский комментарий»1; Седых О.М. «Философия времени в творчестве О.Мандельштама»2 или статья «Блеск и нищета «позитивной эротологии» (к концепции любви у Н.Г. Чернышевского» Щукина В.Г.3 и т.п. Популярность подобного взгляда на проблему взаимного проникновения литературной и философской практик легко объяснима той исторической ролью, которую сыграла русская литература в русской же философии: традиционный литературоцентризм русской культуры, в частности философии, исследователи характеризуют как «целый комплекс явлений, среди которых главное - это относительная неразвитость концептуальной, понятийной философии и замена в общественном пространстве философов и социальных деятелей - публицистами и писателями, которые не столько развивали умы, сколько жгли сердца глаголом»4. По этой причине тексты художественных произведений рассматриваются как некоторая форма философского содержания, а работа с ними сводится к переформулировке этого содержания на понятийном языке философского исследования. Однако такой подход не является специфически русским, характерным только для отечественной философии. В подобном ключе читаются курсы «Философии литературы» в университетах США, а примерами такого рода западных исследований являются сочинения «Три философских поэта» Дж. Сантаяны, работы С. Кэвела, посвященные Эмерсону и Торо, «Познание любви» и «Хрупкость
Седых О.М. Философия времени в творчестве О. Мандельштама// Вопросы философии.- 2001.- № 5.- С. 103-132.
Щукин В.Г. Блеск и нищета «позитивной эротологии» (к концепции любви у П.Г. Чернышевского// Вопросы философии.-2002.-№ 1.-С. 140-151.
4 Автономова Н.С. Философия и филология (о российских дискуссиях 90-х годов)//Логос. - М., 2001. -№4. С. 91-105.
6 блага: судьба и этика в греческой трагедии и философии» М. Нусбаум . Эти и многие другие работы представляют чрезвычайно ценный материал для теоретического исследования пограничных феноменов литературы и философии, но затрагивают лишь один аспект, а именно, способность художественной литературы к отражению специфически философского содержания.
Более широкий философский интерес к практическим формам реализации художественных ресурсов языка в практике философствования реализуется в различных направлениях, ценных для данного исследования, как то:
Семиотические и логические исследования языковых средств текстов художественной литературы и философии: Барт Р., Прието А., Петров М.К., Дж.Р. Серль, Тодоров Ц., Анкин Д.В., Степанов Ю.С., Гаспаров М. Л. Особенно продуктивным представляется подход к семиотическим исследованиям текстов культуры, разработанный Лотманом Ю.М.
Работы, посвященные анализу технологии создания и прочтения текстов переходных жанров: эссе, притч, философской прозы и т.п.: Долгов К.М., Вайнштейн О.Б., Подорога В., Руднев В., Рыклин М. Отметим монографию Ермоленко Г.А., в которой предпринят анализ роли метафоры в понимании философского текста на примере текстов А. Камю.
Работы, помещающие рассмотрение феноменов литературы и философии в более широкий историко-культурологический контекст: Бычков В.В., Лангер С, Мамардашвили М.К., Мудрагей Н.С., Рорти Р., Ильин И.П. Особенное влияние на формирование исследовательской позиции диссертанта оказала монография
Трубима Е.Г. Философия литературы // Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. -Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург; Москва; Минск, 1998. -С. 965 -970.
Автономовой Н.С. «Рассудок. Разум. Рациональность», в которой автор исследует историческую судьбу проблемы рациональности и закономерности ее связи с проблемой иррационального.
Работы, ориентированные на выявление связей между эстетической теорией и художественной практикой в деятельности отдельных направлений и философов: Великовский СИ., Гурко Е., Маньковская Н.Б., Решетов В.Г., Трубина Е.Г., Колесников А.С., Косиков Г.К
Работы, исследующие специфику философского языка вообще и его современного состояния в частности: Автономова Н.С, Бибихин В.В., Грязнов А.Ф., Кротков Е.А., Петров В.В.
Вместе с тем упомянутые работы, представляя солидную основу для настоящего исследования, оставляют открытым вопрос о гносеологических предпосылках возникновения «пограничных» жанров философствования, использующих наряду со специфически философским ЯЗЫКОВЫМ инструментарием и языковые средства художественной речи. Что и определило постановку следующей цели исследования: анализ функций художественных средств в философском дискурсе.
Реализация поставленной цели обеспечивается решением конкретных задач:
проанализировать представления о роли литературы в истории философии;
выявить основания онтологического статуса художественной литературы;
выявить причины рассмотрения философии как «особого жанра литературы»;
определить понятие смысла текста;
показать приемы порождения смыслов в философском тексте художественными средствами;
исследовать механизм генерации философских смыслов художественными средствами.
Объект исследования: философский текст «пограничного жанра», использующий различные средства художественной речи.
Предмет исследования: функциональный аспект использования в практике философствования языковых средств художественной литературы.
Методология и теоретические источники исследования. Необходимость целостного исследования такого многоаспектного явления, как функционирование в философском тексте языковых единиц художественной речи, определила выбор методологической системы. В нашем случае - это диалектика, позволяющая дать комплексное представление о предмете, а также рассмотреть его в развитии. Диалектика позволила классифицировать и применявшиеся ранее подходы, указать их сильные и слабые стороны. Применение этой методологической модели, ориентированное на изучение предмета во всем единстве и многообразии его проявлений, не исключает использования при решении отдельных задач приемов и инструментария, предложенного в рамках других подходов. К ним относятся элементы компаративистского и структурно-функционального анализа, метод логико-исторической реконструкции.
Существенное значение в разработке проблем данного исследования имела семиотическая методология, разработанная Ю.М. Лотманом для исследования текстов культуры. В основе лотмановского подхода лежит определение текста как семиотической структуры, выполняющей функции передачи информации, генерирования новой информации, сохранения и воспроизводства информации.
Концептуально значимым для данного исследования стало разграничение понятий «код» и «текст», предложенное Ф. де Соссюром (как
противопоставление языка и речи) и переосмысленное в семиотике. Согласно Ф. де Соссюру, элементы, присутствующие в тексте, но не имеющие соответствия в коде, не являются носителями смысла. Значит, любой текст в семантическом отношении представляет из себя сумму значений составляющих его единиц. Семиотические же исследования показали, что многие тексты культуры (вся художественная культура) имеют континуальную природу - носителем смысла является именно текст как целое, а выделение составляющих его единиц носит искусственный характер. Поэтому в контексте данного исследования вполне приемлемо использование обобщающей терминологии: «язык художественной литературы», «художественные ресурсы языка», «художественные средства речи» и т.п., - под ними мы будем понимать использование жанровых особенностей произведений художественной литературы, различных тропологических конструкций (метафор, метонимий и др.) в собственно философских текстах.
Важной теоретической предпосылкой работы является выделение наряду с референциальным компонентом семантики текста еще и такого компонента, как смысл. В данном исследовании использована идея Г. Фреге о разграничении смысла как некой информации, сообщаемой языковым выражением, и значения как объекта (референта), на который указывает языковое выражение. Были также восприняты теоретические допущения, предложенные в дальнейшем в рамках рассмотрения данной проблемы: концепция «языковых игр» Л. Витгенштейна, принцип «непрозрачности референции» У. Куайна, концепция интенциональных систем Д. Деннета и ряд других исследований по логической семантике.
Однако следует подчеркнуть, что описанные выше методологические схемы и теоретические предпосылки, несмотря на их эвристический потенциал, не могут дать полного представления о предмете данного исследования. Их использование позволяет анализировать лишь его
отдельные стороны. Помещенные же в контекст диалектического подхода, они углубляют представление об отдельных составляющих интересующего нас явления.
Научная новизна данного исследования может быть суммирована в следующих положениях:
прослежена история развития взглядов на роль литературы в западноевропейской философии, философия и литература представлены как самостоятельные языковые практики;
установлено, что степень обращаемости философии к языку художественной литературы зависит от определения предметной области философии и адекватных ей процедур познания;
дано определение понятия «смысл», значимое в контексте сформулированной цели исследования. Обозначено место смысла среди смежных феноменов: значение, содержание, подтекст;
рассмотрены конкретные приемы литературного прочтения философского текста на примере работы Ж. Деррида «Шпоры. Стили Ницше»;
выявлены механизмы достижения требования общезначимости языка философии, с которым связывается представление о ее специфичности;
объяснена роль средств художественной речи в языке философии.
Положения, выносимые на защиту:
Из трех подходов к пониманию функций художественной литературы: философия как литература; литература как философия; философия и литература, - наиболее продуктивным является последний. Рассмотрение философии и литературы как равнозначных языковых практик позволяет наилучшим образом реализовать их специфические функции в пределах текстов, относящихся к «пограничной» области;
Активизация интереса к художественным ресурсам языка как к инструменту смыслопорождения в западно-европейской философии от
и древности до настоящего момента связывается с представлением об особой предметной области философии, определяемой как мир смыслов. А также об адекватных этой области процедурах познания: понимание, означивание, деконструкция.
Рассмотрение в постструктурализме философии как особого жанра художественной речи инспирировано онтологическим представлением о принципиальной невозможности формулирования некоторого финального смысла для текста, отказом от референциальной теории значения и гносеологической установкой на непредсказуемость, неисчерпаемость означивания. Именно художественные средства языка служат источником множественного означивания.
Смысл определен как экстралингвистическое явление отношений между объектом мышления и самим мышлением, фиксирующее важную для автора, читателя совокупность признаков объекта. Опосредованный языком, точнее, употреблением языка - текстом, смысл представляет собой интенцию текста, его нельзя выделить из текста, так как он «гарантирован» текстом. Поэтому текст сам выступает как субъект смыслопорождающего действия: он не отсылает более к особым ментальным сущностям или объектам действительности, хотя выражает смысл и описывает объекты; он не является инструментом самовыражения субъекта, - смысл обретается в процессе собственного действия текста.
В философском дискурсе функция генерации новых смыслов, для которой наилучшим средством является язык художественной литературы, неизменно сопровождается требованием общезначимости, реализующим функцию адекватной передачи информации.
Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования заключается в том, что особенные, специфические черты философской и художественной речи в нем рассматриваются как единственная основа для продуктивного их синтеза в текстах, оперирующих
языковыми средствами обеих практик. Это создает концептуальную базу стратегии перевода иноязычных текстов указанной специфики, их интерпретации а также освоения подобного «маргинального» материала в рамках академической философской культуры. Развиваемая концепция, будучи реализованной в преподавании, может способствовать выработке навыков творческого, недогматического, но критического мышления, необходимого как в профессиональной деятельности, так и в повседневной жизни. Кроме того, теоретические выводы данной работы можно использовать в преподавании вузовских курсов философии в разделах «теория познания», «философия языка», «эстетика», «семиотика»; а также курсов культурологии, истории философии и литературы.
Апробация работы. Ход исследования, его основные положения и результаты обсуждались на заседаниях кафедры философии КубГТУ. Материалы диссертации представлялись автором на всероссийских, региональных, межвузовских научно-практических конференциях. Основные идеи исследования и полученные результаты нашли отражение в следующих опубликованных работах:
Проблема языка в контексте философии и культуры // Материалы региональной научно-практической конференции «Современная культурология: предмет, методология и методика». Сб. науч. трудов. -Краснодар, КГУКИ, 2002. - С. 161-166.
Соотношение философского и литературного дискурсов в китайской и европейской традициях // Материалы научно-практической конференции: «Проблема понимания и языка в современной социокультурной ситуации». -Краснодар, КГАУ, 2003. - С. 68-70.
Опыт средневековых христианских философов в осмыслении литературы как способа постижения священных истин // Материалы всероссийской научно-практической конференции: «Философия, наука, религия: в поисках диалога». - Краснодар, КГАУ, 2004. - С. 235-238.
4. Философско-семантические аспекты изучения смысла и подтекста //
Синтез. - №. 1(4) - Краснодар: Изд-во Кубанского отделения РФО, 2004. - С.
120-123.
5. Рационалистическое и иррационалистическое обоснование
интерсубъективности языка философии // Синтез. - №. 1(4) - Краснодар: Изд-
во Кубанского отделения РФО, 2004. - С. 33 - 39 (в соавторстве).
Структура диссертации. Логика исследования определила
целесообразность разделения материала на две главы, в каждой из которых
три параграфа. Предваряет работу введение, завершает - заключение и
библиографический список, содержащий 165 наименований. Общий объем
диссертации -157 страниц.
